В начале нового тысячелетия мы сознаем, что понятие истины многолико, и, что поиски истины, достижение истины и пребывание в истине затрагивают не только нормы и каноны теоретического и экспериментального знания, но относятся к творчеству и поступку, религиозной жизни, культуре в целом и всевозможным ее проявлениям, и затрагивают все стороны бытия человека в мире.
Несмотря на то, что русская философия постоянно выдвигала тезис о фундаментальной целостности человеческого разума, о собирании воедино и возведении к некоему глубинному центру сил человеческой души, в русской культуре проблема "знания и веры" была лишена той остроты и важности, которые в истории западной мысли позволяют говорить о ее чуть ли не определяющем значении.
Такое положение дел привело к тому, что обсуждение этой важнейшей темы в России и в православном сообществе церковных людей происходят очень однобоко и вяло, границы относящейся к ней проблематики весьма размыты, а постановки вопросов и стратегии мышления зачастую совершенно безответственны.
Необходимо заметить также, что "богословие" почти всегда означало на Руси и по сию пору почти исключительно означает "писания Отцов Церкви", т.е. исследования в области патристики. Однако патрология не может сводиться исключительно к филологическим исследованиям, хотя такие исследования безусловно - важнейшая компонента любой попытки интерпретации.
Нынешний способ пересказывать то, что говорили св. Отцы на "языке традиции", определенная враждебность к "техничности" мысли, которая якобы делает современный мир слишком безличным и слишком секулярным, привели в современной России к серьезному разрыву между религиозной жизнью, с одной стороны, и интеллектуальной и культурной жизнью, с другой. Такое положение дел создает болезненное противоречие между попытками современных православных верующих воссоединиться со своим культурным прошлым и попытками стать полноправными членами современного мирового православного интеллектуального и культурного сообщества. Упомянутый выше разрыв затрагивает образование, идеологию, политику и очень часто "частную" профессиональную жизнь человека, провоцируя внутреннюю невозможность, а иногда принципиальное нежелание, совместить интерес к современному знанию и жизнь веры.
Нам представляется, что обсуждение темы "современные технологии и вера", "наука и вера" позволили бы выяснить природу и подлинную степень ее укоренённости в русской культуре.
Одна из центральных тем обсуждения – "Проблема человека в профессиональной и повседневной жизни и в Церкви". Она выбрана не случайно, поскольку позволяет несколько сузить рамки обсуждения. Мы предлагаем рассмотреть соотношение знания и веры как двух предельных возможностей человеческого существования. Причем поначалу, в силу упомянутого исторического контекста, мы нуждаемся, по-видимому, в тщательном различении мышления и положений веры как различных интенций человеческого бытия в мире и заострении противоречия между ними, и только потом - в попытке найти некую интегральную точку зрения.
Это обсуждение должно вестись так, чтобы человек, не столько как предмет исследования, сколько как познающий субъект, как ответственный исследователь, как член сообщества людей находился в центре внимания. Ведь, как это стало понятно в современной науке о мозге, "объективность" научного знания предполагает, что "познающий субъект" так или иначе должен быть включен в обсуждение самих оснований научного знания.
Описанные цели и задачи положены в основу Большого проекта Центра, о котором рассказ еще впереди. Приглашаем заинтересованных к сотрудничеству и партнерству.